При виде этого корабля их охватил ужас, и Хэл воскликнул:
— Корабль Сарна! Какое несчастье! Что же мы будем делать?
— Мы должны быстрее попасть на корабль, — ответил Криспин, — и сделать это так, чтобы нас не заметили. Они снова побежали вперед и уже достигли лодки, когда из прибрежной таверны вышел человек и уставился на Фрэнсис. Он едва держался на ногах, но снял шляпу и поклонился.
— Тысяча извинений, мадам!
И когда он выпрямился, они с изумлением увидели лицо Жан-Пьера. Он надел шляпу и с пьяной серьезностью обратился к капитану:
— Криспин, пойдем выпьем со мной?
— Иди обратно, пьяный дурак, мы спешим! — раздраженно сказал Криспин. Но от пьяного Жан-Пьера не так просто было избавиться. Его черные глаза оглядывали маленькую группу — побледневшую девушку, вцепившуюся в руку Криспина, Хэла и Джонатана позади них; и внезапно он все понял.
— Леди Фрэнсис?! — он покачал головой. — Не может быть! Гедеону Крайлу это сильно не понравится!
Он обернулся и открыл рот, чтобы вызвать своих товарищей из таверны, но, прежде чем он крикнул, Криспин изо всей силы ударил француза в челюсть. Жан-Пьер беззвучно упал, и капитан со спутниками побежали к ожидающей их лодке. Уже гребя к галеону, они не слышали за собой звуков погони: встреча с лейтенантом Сарна осталась никем не замеченной.
Матт Брайарли ожидал своего капитана на борту «Санто-Розарио». Он набрал достаточно людей для управления кораблем, но все они были отбросами пиратской твердыни. Это была команда убийц, постоянно готовая к мятежу, и он не был уверен в способности Криспина Барбикэна удержать в повиновении людей такого сорта. Страстное желание отказаться от этого плавания возникло у него, когда он увидел черный фрегат. Матту захотелось отправиться в плавание на нем, а не на потрепанном испанском галеоне. Лодка подошла к борту корабля, и Матт увидел, что капитан Барбикэн, поднявшись на палубу, жестом предлагает своим спутникам следовать за ним. Брайарли разглядел рыже-золотистые кудри под украшенной перьями шляпой и волочившийся подол серой амазонки.
— Юбка! — пробормотал он сам себе. — Так вот причина всех волнений! Я мог бы догадаться!
Он подошел поприветствовать капитана, кинув ревнивый взгляд на трех его спутников. Криспин повернулся к девушке.
— Миледи, это Матт Брайарли, мой помощник на «Санто-Розарио». Матт, это леди Фрэнсис Крайл и ее брат, маркиз Ротердэйл, которых мы должны доставить на Барбадос.
Он подошел к нему поближе и тихо прибавил:
— Снимайся с якоря как можно быстрее, мой друг. Есть причины, по которым мы должны скорее пройти мимо «Вампира». Он не дождался ответа и повел своих гостей в кают-компанию. Матт посмотрел им вслед.
«Итак, черный дьявол наступает нам на пятки? — заметил он, обращаясь к отсутствующему капитану. — И ты должен помочь леди и парочке дворян. Черт побери, парень, ты вмешиваешься в дела, которые тебе не по плечу. Мы все пойдем на виселицу!»
Этот внутренний монолог не помешал, однако, Матту готовиться к отплытию. Отплытие «Санто-Розарио»в спящем Порт-Ройяле прошло незамеченным. Часть вахты бодрствовала, но голубые горы Ямайки постепенно исчезали вдали, и моряки могли спокойно спать. Побег, кажется, завершился удачно.
Хотя капитан Барбикэн и посоветовал трем своим спутникам идти отдыхать, сам он не последовал этому совету. Вместе с Маттом он осмотрел корабль и команду, и это не принесло ему большого удовлетворения. Он убедился, что все трудности, о которых предупреждал Матт, еще впереди. «Санто-Розарио» не был готов к бою, даже если им и посчастливится встретить добычу. А лишенные наживы головорезы, которыми он командовал, могут выйти из повиновения.
В конце дня он поделился своими подозрениями с Брайарли.
— Да, они — паршивая компания. Но ничего лучшего я не смог найти. Хотя, если бы я знал, что ты приведешь на борт женщину, я бы отказался от них, даже если бы имел в этом плавании недостаток в рабочей силе. Ты должен лучше охранять девушку, Криспин. Она — лакомый кусочек.
Криспин, нахмурившись, облокотился на кормовые перила. В словах старого друга звучало беспокойство, которое перекликалось с его собственными мыслями. Не избавил ли он Фрэнсис от одной опасности, чтобы тут же втянуть в другую?
— Но у меня было так мало времени. И что еще я смог бы сделать? — сказал он, отвечая на свой невысказанный вопрос. Заметив вопросительный взгляд Матта, он продолжал:
— Если бы я не увез ее с Ямайки, ей бы пришлось выйти замуж за кузена, горбатого дьявола, который командует Сарном и его людьми.
В нескольких словах он рассказал историю Фрэнсис и Джонатана, зная, что может полностью доверять Брайарли, и желая исправить ложное впечатление, которое могло сложиться у Матта относительно пребывания ее светлости на борту галеона.
— С Антигуа, — закончил он, — девушка и ее брат отправятся с помощью своего кузена, лорда Маунтэйна, в Англию, где и займут свое место при дворе.
Матт внимательно выслушал этот рассказ и проворчал:
— Ты позволишь ей уехать?
Криспин нахмурился:
— Какого дьявола ты имеешь в виду?
— Я думаю, что ты устроил всю эту суматоху и вышел в море на побитом, неповоротливом корабле не ради спасения маленького маркиза. Тебя свели с ума голубые глаза ее светлости, а теперь ты собираешься позволить этому юному хлыщу отвезти ее в Англию?
Криспин горько улыбнулся:
— Некоторое время назад ее светлость очень доходчиво объяснила мне, как далеко развела нас жизнь. Она — сестра маркиза, а я — пират. Кроме того, она собиралась замуж за лорда Маунтэйна.
Матт сделал протестующий жест:
— Что из того? Ты можешь расправиться с этим фатом голыми руками. Если тебе действительно нравится девушка, ты не можешь допустить, чтобы такой пустяк помещал тебе.
Криспин покачал головой:
— Это пиратские средства, Матт. Они не помогут мне с ее светлостью.
Он замолчал, и на его лице отразилась глубокая внутренняя борьба.
— Кроме того, что я могу предложить ей? Ни дома, ни доброго имени, только имя и руки, запятнанные невинной кровью. — Матт сделал протестующий жест, но Криспин продолжал: — Да, невинной кровью, пусть даже и испанской. Ты забыл плачущих монахинь, которых мы гнали перед собой, когда шли на штурм Порто-Бэлло, или как мы убивали и пытали в Панаме? Нет, я не могу предложить ей стать моей женой. Она вернется в Англию, поразмыслив, выйдет замуж за Маунтэйна и, возможно, иногда добром вспомнит человека, который помог ей, хотя он и пират.
Он выпрямился.
— Тьфу! Я рассуждаю, как томящийся от любви школьник! Счастье, что никто, кроме тебя, не слышит меня.
— Да, не дай Бог, команда услышит такие речи. Ты не сможешь держать их в ежовых рукавицах, парень! Они легко предадут нас при первой опасности, а пока вон там затевается пакость совсем другого сорта.
Он кивнул в сторону большой свинцово-черной тучи, которая появилась на севере. Ветер, который так успешно помог им выбраться из гавани, уже затих. Стало душно, море сделалось угрюмо-неподвижным, горизонт затянуло сплошным туманом. «Санто-Розарио» лежал в дрейфе, слабо покачиваясь на слегка фиолетовых волнах.
Зловещие приметы были замечены не только помощником капитана. Матросы начали невнятно переговариваться между собой, они собирались группками на палубе и раздраженно обсуждали погоду. На борту не было человека (за исключением юного виконта), который не понимал бы тяжести положения, в которое они попали.
Эта опасность тяжелым грузом лежала на сердце Криспина, когда он спускался к своим пассажирам, хотя ради их спокойствия он попытался скрыть свои опасения. Однако с приближением ночи даже их неискушенные глаза могли достаточно ясно заметить опасность, так как штиль постепенно превратился в такой шторм, что, казалось, корабль не переживет его. С затянутого грозовыми тучами неба лились потоки дождя, гигантские волны грозили вот-вот перевернуть корабль. «Санто-Розарио» несся, подгоняемый сильными порывами ветра, который далеко отнес корабль от курса.
Капитан Барбикэн и его люди отчаянно пытались сохранить вздрагивающее от напряжения судно, которое было похоже на раненое животное, застигнутое бурей. А в это время Фрэнсис, Хэл и Джонатан, бледные и испуганные, сидели в кают-компании. За всю эту долгую ночь они только однажды видели Криспина, когда он зашел к ним, чтобы сказать: он сделал все, что мог. Он был насквозь мокрым: вода ручьем стекала с его волос, намокшая батистовая рубашка прилипла к широким плечам. Мрачное, усталое выражение лица подтверждало их наихудшие опасения.
— Кажется, вы хотите сказать, что мы должны покинуть корабль? — воскликнул Хэл.
Криспин покачал головой.
— Сейчас мы еще на ходу. Большего я не могу сказать, — он взглянул на Фрэнсис. — Есть надежда, что мы все останемся живы.
Она вскочила, подошла к нему и заглянула в глаза.
— Надежда, Криспин? Скажите правду — я не испугаюсь!
— Я сказал, миледи. Только надежда, не более, — судорога боли исказила его лицо. — Я не могу простить себе, что подверг вас такой опасности!
Очередной порыв штормового ветра наклонил корабль, и девушка потеряла равновесие. Криспин протянул руки, чтобы поддержать ее, и на мгновенье она прижалась к нему и тихо, так, чтобы другие не слышали, сказала на ухо:
— Существует только одна опасность, которой я боюсь, и вы избавили меня от нее. Пускай происходит все что угодно, я не возражаю.
Возвращаясь на палубу, он вспоминал эти слова и ее открытый взгляд.
«Санто-Розарио» был в отчаянном положении. Большая часть такелажа была порвана, огромные волны смыли за борт две шлюпки, а когда выяснилось, что судно дало течь, казалось, что все погибло. С неподвижным лицом Криспин отдал приказ, который давал надежду на спасение, — выбросить за борт пушки. Одна за другой пушки полетели в море, и благодаря этому галеон остался на плаву. Корабль все еще не затонул, когда с рассветом ураган пошел на убыль и оставил их барахтаться между длинными валами, которые казались абсолютно черными. Но как долго они смогут продержаться — это другой вопрос. Помпы работали в полную силу, нейтрализуя течь, и это давало кораблю шанс благополучно выдержать шторм. Когда рассвело, Криспин послал человека наверх осмотреть горизонт, попытаться увидеть другой корабль, но на много миль вокруг ничего не было видно, кроме бескрайнего пустынного моря. Капитан в тяжелых раздумьях шагал по корме, когда голос впередсмотрящего прокричал:
|