В лагере людоедов царила абсолютная тишина; слышался лишь тихий шелест листьев, производимый дувшим с озера легким ветерком, да по временам в дальних лесах раздавался вой динго. Казалось, что неприятели спали крепким сном в своих жалких лачужках, построенных из древесной коры; они, без сомнения, были уверены, что никто не осмелится напасть на них, в особенности теперь, когда они владели страшным оружием белых и их вождь так хорошо умел им пользоваться.
— Они спят, как сурки, — сказал Кардосо старому моряку, внимательно прислушивавшемуся к тому, что происходит в лагере.
— Эти мошенники думают, что они находятся в полной безопасности, — ответил Диего. — Постой, злодей Коко, я разбужу тебя, да еще как разбужу… Теперь настал твой последний час!..
— Не будем терять времени, старина.
— Вперед.
Они поползли к арсеналу; впереди полз австралиец, тогда как его жена и дети спрятались позади ствола колоссального дерева, окруженного густой группой кустов малы, и зажгли несколько веток банксии. Добравшись до этого карточного домика, они проделали двумя или тремя ударами ножа дыру в его задней стенке, так как она была просто сплетена из листьев и ветвей, и беспрепятственно вошли в него.
Внутри было так темно, что сначала они ничего не видели, но тем не менее не осмелились зажечь огонь. Они прислушивались, боясь, не спит ли там какой-нибудь австралиец, но скоро убедились, что там никого нет.
Тогда они пошли дальше, протянув руки вперед, и нащупали таким образом митральезу, затем несколько ружей, ящики с зарядами, топоры и копья.
— Это все наше оружие, — прошептал Диего, голос его дрожал от волнения, — вот разбойники!..
— Молчи, старина; может быть, кто-нибудь сторожит снаружи.
— Сейчас мы это узнаем.
Диего подошел к противоположной стене и посмотрел в щель. Только один костер горел перед двумя хижинами, окруженными палисадом, и возле него сторожили двое дикарей, вероятно для того, чтобы помешать бегству доктора, тогда как возле арсенала не видно было ни одного сторожевого.
— Счастье нам сопутствует, — прошептал Диего.
Он вытянулся во весь рост и сказал австралийцу, указывая на недавно проделанное отверстие:
— Ступай и подожги лес!..
Затем, в то время как дикарь пролезал в отверстие, Диего подошел к ящикам, заключавшим в себе заряды, и с помощью Кардосо открыл два из них: в одном находились заряды для митральезы, а в другом — ружейные патроны.
— Отлично, — пробормотал он. — Помоги мне, друг мой.
Они схватились за митральезу и притащили ее к двери, направив так, чтобы заряды летели в середину лагеря, и затем тщательно ее зарядили; потом собрали все ружья, зарядили также и их и приставили к стене.
— Теперь выслушай меня внимательно, Кардосо, — сказал Диего.
— Когда испуганные лесным пожаром дикари выскочат из своих хижин, тогда ты выруби топором вот эту стенку, чтобы дать возможность митральезе искрошить как можно больше этих нехристей. Ты можешь повалить ее несколькими ударами, так как она совсем непрочна.
— Думаю, что так, старина. А потом что я должен делать?
— Потом тебе нужно будет выстрелить в дикарей из всех ружей, а затем мы бросимся к тем хижинам, где сидит доктор, прежде чем дикари успеют сбежаться и напасть на нас. Если они все-таки начнут нас осаждать, тогда мы будем продолжать стрелять в них из митральезы.
— Понимаю.
— Еще одно слово.
— Ну, говори скорее.
— Не забудь взять с собой пару ружей, чтобы вооружить доктора и иметь возможность лучше защищаться впоследствии. А покуда наполни-ка свои карманы зарядами, мои уже полны ими.
— Ты подумал обо всем и…
Кардосо внезапно замолк. В стане людоедов раздался крик. Кардосо поспешно подошел к стене и посмотрел в щель. На лачугах дикарей отражался красный отблеск, увеличивавшийся с неимоверной быстротой, слышен был также громкий треск, а по временам и какие-то глухие взрывы.
Дикари, дремавшие перед теми хижинами, где находился доктор, увидали вспыхнувший в лесу пожар и разбудили остальных.
— Кооо-мооо-хооо-э-э-э! — раздалось в ночной тишине.
При этом крике, в котором явно слышался испуг, людоеды повыскакивали из своих лачуг, думая, что на них напало какое-нибудь враждебное племя.
Между тем пламя окружило лагерь почти со всех сторон, деревья горели, словно какие-нибудь колоссальные факелы, шипя, трескаясь и съеживаясь в объятиях пламени; трава и кусты вспыхивали так быстро, что можно было подумать, будто они облиты керосином или смолой, из пламени вылетали тысячи искр, кружившихся над лагерем и уносившихся по ветру к озеру вместе с клубами густого черного дыма.
Весь окрестный лес горел сверху и снизу, справа и слева, угрожая истребить все селение людоедов, обдавая его с каждой минутой увеличивающимся жаром и целым дождем горящих головешек.
Дикари, испуганные громадным пожаром, грозившим окружить их со всех сторон, бегали как безумные взад и вперед по лагерю, натыкаясь друг на друга, сбивая друг друга с ног и топча упавших.
— Руби стену!.. — заревел Диего.
Кардосо, уже заранее схвативший топор, сбил четырьмя ударами колья, поддерживавшие переднюю стену хижины, и затем свалил ее одним сильным толчком.
— Стреляй! — заревел Диего.
Из дула митральезы вылетело пламя; грянул выстрел, и целый град картечи осыпал уже и без того до безумия испуганную толпу; в то же время Кардосо стрелял по дикарям из ружей. Через несколько секунд на земле лежало уже человек пятнадцать или двадцать, корчась в предсмертной агонии и испуская раздирающие душу стоны.
Это было уже слишком для трусливых дикарей, они ринулись целой толпой к озеру и бросились в воду, увлекая в своем безумном беге женщин и детей.
Впрочем, несколько более смелых воинов схватили свои топоры и копья и бросились к той хижине, откуда их громила митральеза. Среди них Диего увидел Ниро Варанга, державшего в руках два револьвера.
— А, собака, наконец-то ты мне попался! — заревел он и тотчас же выстрелил из митральезы в окружавшую его толпу.
Человек десять или двенадцать свалилось на землю, остальные повернули назад и скрылись за быстро заволакивавшим лагерь дымом.
Диего заметил, что посреди дыма мелькнула еще раза два красная рубашка Ниро Варанга и затем окончательно исчезла. Он быстро схватил ружье, намереваясь броситься вслед за беглецом, но тотчас же остановился.
— Хижина уже загорается! Давай спасать доктора! — закричал ему Кардосо.
Оба они бегом направились к тем двум хижинам, где думали найти Альваро; возле них свалилось громадное полуобгорелое дерево, и его горящие ветви подожгли ограду.
— Скорее!.. Скорее!.. — кричал Кардосо.
В ту минуту, когда они уже подбегали к ограде, оттуда выскочил австралиец, и оба моряка вскрикнули разом:
— Вьередан!..
Это был действительно колдун; увидев перед собой матросов, он отскочил в сторону и замахнулся бывшим у него в руке топором, но Диего был уже возле него.
— Вот же тебе, изменник! — заревел он прерывающимся голосом, и тяжелое ложе его ружья опустилось с глухим шумом на череп колдуна, который треснул, словно тыква, от его могучего удара. Изменник еще два раза перевернулся вокруг своей оси и свалился на землю: он был мертв.
— Суд свершился! — воскликнул голос, заставивший вздрогнуть обоих моряков.
Они обернулись и увидели перед собой доктора, державшего за руку другого белого.
— Сеньор доктор! — вскрикнули матросы, бросаясь к Альваро.
— Благодарю вас, мои храбрые товарищи, — сказал доктор. — Я знал, что вы придете меня освободить.
— И я также благодарю вас, — проговорил незнакомец.
— Но кто же вы такой? — спросили в высшей степени изумленные моряки.
— Это тот самый путешественник, которого мы искали, сеньор Бенито Эррера, — ответил доктор.
— Ур-ра!.. Ур-pa! — заревел Диего.
— Бежим! — закричал Кардосо, подавая доктору и сеньору Эррере ружья. — Австралийцы возвращаются.
— Скорее! — вскричал Альваро.
Они бросились в клубы дыма, пробежали как можно скорее полувыгоревшее пространство, находившееся за хижинами, и исчезли в лесу, тогда как окружающие лагерь деревья с оглушающим шумом валились позади них, причем к небу летели мириады искр, а вокруг сыпался целый дождь пылающих головней.
|