Mercedes - benz

 С великим трудом охотники прошли больше мили вверх по склону ледника, по обеим сторонам которого поднимались отвесные утесы. 

Следы кабарги доказывали, что она бежит где-то впереди. Да ей и некуда было свернуть – ведь она не могла подняться на вертикальную каменную стену.
По мере того как охотники продвигались вперед, утесы все сближались и впереди, в нескольких стах ярдов, казалось, смыкались, образуя острый треугольник; как видно, ущелье там оканчивалось, и в этом направлении выхода из него не было.
Это и было как раз на руку охотникам.

 Если ущелье окончится тупиком, они загонят туда кабаргу и смогут ее подстрелить.
Чтобы обеспечить себе успех, они разделились и пошли по одной линии по направлению к острому углу, образованному каменными стенами. 

В том месте, где они разделились, ущелье имело в ширину ярдов четыреста, и они находились на расстоянии более ста ярдов друг от друга.
Охотники старались идти вперед по прямой линии, но на поверхности льда то и дело попадались трещины или огромные глыбы, которые нужно было обходить. Мало-помалу расстояние между охотниками уменьшалось, так как долина суживалась; наконец они оказались всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах друг от друга. Теперь, если бы животное вздумало проскочить между ними, они наверняка бы его подстрелили. Надежда на успех придавала им рвения.
Внезапно все их надежды рухнули.

Охотники остановились, с удрученным видом глядя друг на друга. Перед ними во льду зияла огромная трещина, шириной в пять ярдов, пересекавшая все ущелье.
С первого же взгляда они убедились, что им не перейти через трещину – охота кончилась. Дальше не было пути. Это было всем ясно.
Ледник заполнял все ущелье – от утеса до утеса. 

Между льдом и скалистой стеной не было ни промежутка, ни тропинки. Стена поднималась вертикально футов на пятьсот и опускалась вниз, вероятно, на такую же глубину.
Когда они заглянули в эту страшную бездну, у них закружилась голова; из осторожности они приблизились ползком к краю трещины.
Нечего было и думать через нее перейти.

 Но как же перешла ее кабарга? Неужели она перепрыгнула эту страшную расселину?
Да, она ее перескочила. Следы на снегу вели к самому краю, и на уступе было видно место, с которого она прыгнула. А на другой стороне примятый снег показывал, где она опустилась, перепрыгнув пространство футов в шестнадцать-восемнадцать. 

Это ничего не стоило мускусной кабарге, которая на ровном месте может прыгнуть вдвое дальше; известно, что вниз по склону она может сделать прыжок на расстояние шестидесяти футов.
– Довольно! – сказал Карл, простояв несколько минут перед расселиной. – Ничего не поделаешь, приходится возвращаться назад. 

Что ты скажешь, Оссару?
– Вы сказать верно, саиб, нам не помочь – не перейти... Слишком много прыгать, нет моста, нет бамбука сделать мост, нет дерева здесь!
И Оссару уныло покачал головой. Он был раздосадован -особенно потому, что кабарга была очень крупной и могла дать унции две мускуса, а на калькуттском рынке платили по гинее за унцию.
Индус снова поглядел на расселину, затем отвернулся, и у него вырвалось восклицание досады.
– Ну что ж, пойдем назад... – сказал Карл.
– Постой, брат, – прервал его Каспар, – мне пришла в голову одна мысль. Не подождать ли нам здесь немного? Кабарга не может далеко уйти. 

Наверняка она где-нибудь в самом конце ущелья, но там она долго не задержится. Ведь там ничего нет, кроме снега и льда, – чем она будет питаться? Если где-нибудь повыше нет выхода, она непременно вернется тем же путем. Так вот: я предлагаю устроить засаду; мы подстрелим ее, как только она появится. Что ты на это скажешь?
– Что ж, давай попытаемся, Каспар, – ответил Карл. -Но лучше разойдемся и спрячемся за утесами, иначе она увидит нас и повернет назад. Больше часа не станем ждать.
– Да ей наскучит так долго стоять на одном месте, -сказал Каспар, – и она еще раньше оттуда выйдет. Впрочем, посмотрим. 

Охотники разошлись в разные стороны, чтобы спрятаться за утесом или снежным бугром. Каспар взял влево и дошел до края ледника; он скрылся среди скал, поднимавшихся над снегами. Вдруг он закричал:
– Ура! Идите сюда! Мост! Мост!
Карл и Оссару вышли из засады и поспешили к нему.
Пробравшись между обломками скал, они с радостью увидели, что огромная глыба гнейса лежала поперек трещины совсем как мост, воздвигнутый человеческими руками. 

Но такого моста не смогли бы построить даже гиганты, так как глыба была добрых десяти ярдов в длину и почти такой же ширины.
По всей вероятности, глыба оторвалась от каменной стены и упала на ледник, когда еще не было этой огромной трещины. Ее концы лишь на каких-нибудь два фута выдавались над краем расселины, и, казалось, глыба каким-то чудом держится на хрупком ледяном настиле; однако она пролежала здесь годы -может быть, сотни лет. 

Казалось, достаточно одного прикосновения, чтобы она рухнула в зияющую бездну.
Будь Карл возле брата, он удержал бы его от переправы по такому опасному мосту, но он не успел подойти, как Каспар уже ступил на глыбу и быстро пробежал по ней.
Через несколько мгновений он оказался по ту сторону пропасти и, махая шапкой, кричал товарищам, чтобы они последовали за ним.
Они тоже перебежали по каменному мосту; затем снова разошлись и стали продвигаться вверх по ущелью, которое все суживалось и словно упиралось в отвесную стену. 

Конечно, кабарга теперь не ускользнет от них!
– Как жаль, – заметил Каспар, – что мы не можем сбросить этот огромный камень в пропасть, чтобы кабарга снова не перескочила через трещину, – тогда мы заперли бы ее в ущелье.
– Ты прав, Каспар! – сказал Карл. – Но что сталось бы в таком случае с нами? Боюсь, что и мы оказались бы запертыми.
– Правда, брат, я не подумал об этом. Какой бы это был ужас – оказаться в каменной тюрьме! 

Что может быть страшнее?..
Не успел Каспар это сказать, как раздался оглушительный грохот, похожий на удар грома; по горам разнеслись гулкие раскаты, и все кругом загрохотало; казалось, огромные горы треснули и ломались на куски. 

Адский шум прокатился по ущелью; орлы, сидевшие на утесах, с криком взвились кверху; дикие звери завыли в своих норах, и долина, до сих пор такая безмолвная, наполнилась грохотом, треском и гулом, – можно было подумать, что наступил конец света.