Во второй половине XX столетия исследователи всё чаще начали прибегать к историческому моделированию, то есть, опираясь на имеющиеся данные, пытаться реконструировать древние орудия труда, объекты и технологии. Это неоднократно делали Т. Хейердал и Т. Северин, этим занимались многие другие энтузиасты. А два французских путешественника — Анри Жиль Артаньян и Рене де Торлак — построили 24-метровое судно-реконструкцию финикийской парусной галеры. И повторили на нём плавание, которое, как полагают, было совершено ещё в VI веке до н. э…
* * *
«Сатасп овладел насильно дочерью Зопира, за каковое преступление Ксеркс решил было распять его, однако мать Сатаспа, сестра Дария, испросила ему помилование и обещала сама наложить на него кару… Именно он обязан будет объехать кругом Ливию, пока не войдёт в Аравийский залив. На таком условии Ксеркс сделал уступку…»
Вокруг этого рассказа Геродота разразилась целая буря.
Уже в приказе, данном Сатаспу, содержится сенсационная информация: ему велели объехать по морю вокруг Ливии — так тогда называли Африку — и прийти в «Аравийский залив». Откуда мог знать Ксеркс о возможности подобного плавания? Но самое сенсационное — это то, что Сатасп, по крайней мере частично, выполнил данное ему поручение!
«Сатасп прибыл в Египет, получил здесь корабль и египетских матросов и поплыл к Геракловым Столбам». Современные противники путешествия Сатаспа оспаривают утверждение Геродота: Гибралтарский пролив в те годы был блокирован карфагенянами, и путь в Атлантику закрыт. Один из крупнейших специалистов по истории географических открытий древности, доктор Р. Хенниг, считает «совершенно невероятным, что неискушённый в мореплавании перс, ни в коей мере не обладавший качествами отважного искателя приключений», прошёл через блокированный пролив. Но, возражает другой исследователь, А. Клотц, гибралтарская «улица» была закрыта только для торговых судов, являвшихся конкурентами Карфагену, но никак не для одиночного судна, посланного, кроме того, по приказу самого Ксеркса, имевшего среди карфагенян большое влияние: именно он помог им в борьбе против Греции. Пролив был закрыт для греков, для Сатаспа же — открыт…
«Выплыв на другую сторону, он обогнул оконечность Ливии по имени Солоент (мыс Кантен в современном Марокко) и направился дальше на юг. Там в течение многих месяцев он проплыл значительную часть моря, но, так как предстояло проплыть ещё больше, он повернул назад и приплыл в Египет». Вернувшись, Сатасп рассказал царю Ксерксу удивительные вещи: они прошли очень далеко вдоль африканского побережья, им пришлось плыть мимо страны, населённой людьми маленького роста, прикрывавшими наготу пальмовыми листьями, и каждый раз, когда египтяне приближались на корабле к берегу, маленькие люди покидали свои города и убегали в горы… Однако путешественникам не удалось обойти кругом всю «Ливию»: судно не могло идти дальше, так как на пути его появились мели.
Царь Ксеркс не поверил путешественнику: он счёл, что Сатасп просто уклонился от исполнения данного ему поручения, понапридумывав разных небылиц, и велел казнить его.
Между тем в рассказе Сатаспа нет ничего необычного, за исключением даты его путешествия. «Маленькие люди» в одежде из пальмовых листьев — это, несомненно, пигмеи. Они живут в Экваториальной Африке, а если говорить о западной части континента — то никак не севернее Гвинейского залива. Но могли ли мореплаватели VI века до н. э. забираться так далеко?
В рассказе Сатаспа речь идёт о многомесячном плавании, так что за это время судно могло уйти далеко на юг, возможно, даже до берегов современного Камеруна. И пигмеи в древности занимали территорию гораздо большую, чем теперь, лишь в нашем тысячелетии под давлением соседей они начали постепенно смещаться к югу континента. Удивляет, правда, то обстоятельство, что Сатасп видел пигмеев с корабля: по его словам, «маленькие люди» якобы даже жили в каких-то «городах» на побережье. Р. Хенниг утверждает, что это невозможно: «пигмеи Западной Африки живут в дебрях девственных лесов и настолько боязливы, что были обнаружены впервые лишь в 1867 году, хотя европейцы, начиная с 1471 года, постоянно плавали вдоль побережья Гвинейского залива». И уж, конечно, пигмеи не строили никогда никаких «городов»! Может быть, Сатаспу рассказали о пигмеях карфагеняне, которым, несомненно, было кое-что известно об обитателях лесов Западной Африки? И царевич счёл это вполне убедительным аргументом, с помощью которого он сможет заморочить головы слушателям по возвращении домой?
Кстати — а что за мель заставила его повернуть свой корабль? По мнению Р. Хеннига, эта мель могла встретиться Сатаспу только у мыса Вохадор в Марокко, и следовательно, царевич не пересёк в своём плавании даже Северный тропик, не говоря уж об экваторе. А если пересёк? Тогда он мог бы дойти как минимум до побережья Намибии, до легендарного Берега Скелетов…
Но есть ли веские аргументы в пользу плавания Сатаспа? Здесь нам надо отправиться в Древний Египет.
Около 596–594 годов до н. э. фараон Нехо, пытавшийся поднять утраченный престиж страны, приказал финикийским мореходам, находящимся у него на службе, обогнуть Африку с юга. Это было крупнейшим географическим предприятием древности. «Ливия, оказывается, кругом омывается водою, за исключением той части, где граничит с Азией. Первым доказал это, насколько мы знаем, египетский царь Нехо. Приостановив рытьё канала из Нила в Аравийский залив, он отправил финикиян на судах в море с приказанием приплыть обратно через Геркулесовы Столбы… Финикияне отплыли из Эритрейского моря и вошли в Южное море. При наступлении осени они приставали к берегу и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю и дожидались жатвы. После уборки хлеба плыли дальше. Так прошло в плавании два года, и только на третий год они обогнули Геркулесовы Столбы и вернулись в Египет. Рассказывали также — чему я не верю, — что во время плавания вокруг Ливии финикияне имели солнце с правой стороны».
Так рассказывает Геродот об этом удивительном плавании вокруг Африки, совершённом в VI веке до н. э. Но «отец истории» записал всё это спустя полтора века, да и то со слов древнеегипетских жрецов. Больше о плавании не упоминал никто. Сообщение Геродота вызывало сомнения в истинности изложенного ещё в греко-римскую эпоху. Античные авторы оспаривали его, так как, по их убеждению, Африка смыкалась где-то на юге с Азией. Кроме того, они считали наименее вероятной именно ту часть рассказа, которую современные исследователи считают доказательством подлинности плавания. Имеется в виду сообщение о том, что путешественники, плывущие на запад, видели солнце справа, то есть на севере. Придумать такое нельзя — следовательно, корабли Нехо зашли далеко на юг. Некоторых исследователей, правда, смущало пройденное финикийскими кораблями расстояние — чтобы обогнуть Африку по морю, надо преодолеть 25 тысяч километров. Но почему бы не предположить, что суда постоянно держались вблизи берегов? К этому можно добавить, что плавание протекало в целом в благоприятных для судоходства водах, чего не скажешь, например, о плаваниях полинезийцев, преодолевавших в своих каноэ огромные пространства открытого океана, который по чистому недоразумению называется Тихим.
Попытаемся приблизительно восстановить маршрут финикийских моряков. Они могли отплыть осенью из района современного Суэца. Вскоре они достигли мыса Гвардафуй. Течения и ветры этого района африканского побережья помогли мореходам — им даже не понадобились вёсла. Ветер ударил в паруса и погнал корабли на юг. Приближаясь к экватору, они некоторое время сопротивлялись северо-восточному пассату, а потом их подхватило Мозамбикское течение и донесло до юга Африки. К большому удивлению моряков, солнце здесь было видно справа, то есть на севере. Поздней весной они прибыли в район бухты Святой Елены и первый раз за много месяцев ступили на твёрдую землю. Вырастив урожай пшеницы (в субтропическом климате этих мест он созрел к ноябрю), они отплыли от берега и тут же попали в Бенгальское течение, которое донесло корабли до устья Нигера в Гвинейском заливе. В конце марта в районе этой реки они вновь увидели в зените полуденное солнце. Работая вёслами — здесь им встретилось противотечение, — путешественники обогнули мыс Пальмас (современная Либерия). Следующий этап пути был нелёгким, так как пришлось бороться с пассатом и Канарским течением. Но солнце, сиявшее так, как оно светило на родине, вселяло в путешественников надежду на скорый конец плавания. В ноябре они достигли берегов Марокко и здесь снова сделали долгую остановку, чтобы посеять хлеб и запастись провизией. В июне следующего года урожай был собран, и корабли двинулись дальше на север. Вскоре они миновали Гибралтарский пролив и вошли в Средиземное море. Экспедиция вернулась в Египет, когда Нехо уже не было в живых и некому было оставить на стене храма традиционную надпись, повествующую о содеянном… Но весть о том, что «Ливию» можно обогнуть морем, всё же дошла до Ксеркса и Сатаспа.
Если бы известие о том, что «Африка на юге закругляется с востока на запад», распространилось в Древнем мире, то, наверное, можно было бы избежать загадок и заблуждений более поздних времён. Но понадобилось ещё два тысячелетия, прежде чем португальский флот Бартоломеу Диаша вновь «открыл» морской путь через южную оконечность Африки.
Именно этим путём на восстановленном по историческим данным финикийском судне и прошли французские путешественники.
|