Из-под колес мотоцикла поднималась пыль. Владимир Перич (Вальтер) находился на заднем сиденье. На подъеме машина запыхтела и затормозила. Вальтер обернулся, чтобы взглянуть на город, в котором он прожил несколько месяцев. Тузла купалась в голубоватом тумане и в мнимом спокойствии.
Вальтер поудобнее разместился на сиденье и стал высчитывать, как долго еще будут опоясывать город сплетения колючей проволоки и окружать блиндажи. Вспомнилось, как он обещал членам партии и скоевцам1, что скоро наступит освобождение. «Другого пути нет, — торопливо объяснял он, — кроме как взятие Тузлы. Наши войска уже готовятся к наступлению, чтобы прорвать вражескую оборону и разбить противника».
Некоторые слушатели сомневались: они считали, что неприятель так легко и быстро не сдаст этот хорошо укрепленный район. Но вслух об этом не говорили. Все хорошо знали, что Вальтер не выносит возражений и упрямо стоит на своем.
...Мотоцикл поднял густую пыль внизу склона. Ухабы следовали один за другим, и Вальтера сильно трясло на сиденье.
— Отвратительная дорога, люди милые! — пожаловался водитель.
— Она изрыта гусеницами немецких танков и бронемашин. И наши мины кое-где повыбрасывали щебень. Мы посылали подрывников из Маевицы минировать дорогу. И они здорово поработали. Немцы дорого поплатились... В Сараево мы должны успеть до комендантского часа, — предупредил Вальтер.
— Успеем. День большой, — пообещал водитель.
— А непредвиденные обстоятельства? — спросил Вальтер. — Может отказать мотор, лопнуть шина.
— Этого не должно случиться.
— И патруль может задержать, — предположил Вальтер.
— Какой?
— Усташский или немецкий.
— Вроде документы у нас в порядке, и мы хорошо переодеты. Ты, Брацо, настоящий домобранский офицер. Тебе здорово идет эта форма. Меня только пугает, чтобы мы не нарвались на партизанскую засаду из-за какого-нибудь кустарника.
— В партизанский штаб послано извещение о нашей поездке.
— Ты думаешь, этого достаточно?
— Это все, что можно было сделать.
Мотоцикл часто подбрасывало.
Вальтеру вспомнилась его подпольная работа в Тузле. На память пришла погоня за связным, направленным в Сараево.
Вахид Вейсилагич по поручению Вальтера принял секретную партийную почту, осторожно зашил ее в подкладку поношенного пиджака и сел в идущий в Сараево поезд. На вид почти мальчишка, полный тайной радости, что выполняет такую важную миссию, Вахид мечтал, что, когда вернется в Тузлу, получит согласие Вальтера уйти в партизаны. Но только проводили Вейсилагича, как Вальтер узнал, что полиции в Сараеве стало известно, куда направлен связной из Тузлы.
— Мальчишка не должен попасть в руки гестапо, — решил Вальтер и обеспокоенно посмотрел на двух членов партийного комитета.
— Что будем делать? — Оба вопросительно смотрели на Вальтера. — Поезд от Тузлы отъехал довольно далеко...
— Мы должны его догнать, — настаивал Вальтер.
Все задумались.
— Кое-что могут попытаться сделать скоевцы.
— Что именно? — поинтересовался Вальтер.
— В Стожере, Брацо, есть наши товарищи среди усташской молодежи. Можно взять у них мотоцикл и догнать поезд на какой-нибудь станции.
Скоевцы Вахид Делибегович и Изудин Мухаремагич быстро надели усташскую форму, сели на мотоцикл с коляской и помчались за поездом.
В Карановце они догнали поезд, ворвались к начальнику станции, и Делибегович приказал:
— Задержите поезд, пока мы не выполним важное задание!
— Делайте что вам нужно, — с испугом произнес ничего не подозревавший начальник станции.
— Теперь идем к конвоиру поезда, — предложил Делибегович и подал знак Мухаремагичу быстрее покинуть канцелярию.
Усташского унтер-офицера они отвели в сторону, и Делибегович сообщил ему, что они ищут опасного государственного преступника. Унтер-офицер поверил и сразу же согласился сопровождать их по вагонам.
Вахида они нашли в одном из купе.
— Вон из вагона!
Он какой-то момент колебался, но когда узнал своих товарищей в усташской форме, послушно пошел за ними. И трое молодых людей на мотоцикле поспешили в Тузлу.
В тот же вечер Вальтер был оповещен, что связной вернулся и что гестапо и полиция в Сараеве напрасно поджидают юношу с секретной партийной почтой.
Воспоминания об успехах в борьбе с неприятелем всегда вызывали на его лице улыбку.
— Мы сейчас на полпути между Тузлой и Сараевом, — сообщил Вальтер водителю.
— Не мешало бы охладить двигатель! — предложил водитель.
— Сверни в прохладное место и остановись.
Колеса мотоцикла замедлили ход, приблизились к обмелевшему ручью и заскрежетали. Вальтер соскочил с сиденья, расстегнул гимнастерку и стряхнул с себя слой пыли. Водитель потрогал двигатель и сделал легкие движения затекшим телом. Затем, обдав себя прохладной водой, посвежевший, обернулся к Вальтеру и спросил:
— Сколько раз ты рисковал жизнью?
Прямой вопрос застал подпольщика врасплох. Он нахмурил брови и процедил:
— Я и сейчас рискую. Мы оба рискуем, если хочешь знать.
— Не сомневаюсь, но был ли ты в более тяжелых ситуациях?
— Был, — нерешительно сказал Вальтер, не зная, вдаваться ли в подробности или нет.
— Когда?
— Ты наводишь меня, дружище, на неприятные воспоминания.
Вальтер наклонился, пригнул обеими руками траву и сел.
— Эх, моя жизнь! Часто она висела на волоске. На всю жизнь в моей памяти останется весна сорок второго года. В ночь на девятое мая на Белых Водах четники внезапно напали на озренский взвод партизанского отряда «Звезда». Завязался бой не на жизнь, а на смерть. Командир четников Голуб Митрович был беспощаден. В неравной схватке погибло очень много наших товарищей. Никогда не смогу забыть хусинских горняков Франю Марковича, Меху Азапагича и Иву Марьяновича. Я бросился им на помощь и очутился среди группы разъяренных четников. Началось нечто невообразимое, вокруг гремели выстрелы, сверкали штыки. Но тут я почувствовал, что меня ранило, из груди хлынула кровь. Теряя силы, я все же продолжал отбиваться штыком. Четники оттеснили меня к забору и намеревались связать. Наконец они схватили меня и втащили во двор соседнего домишка. Собрав все свои силы, я внезапно рванулся вперед и вырвался из их рук. Я побежал вниз по склону, не обращая внимания на выстрелы. Кое-как я догнал своих товарищей и узнал, что в живых остались лишь Руди Петовар, Оскар Данон, Эдхем Чамо, Измет Капетанович, Йосип Йованович и несколько связных.
Вальтер замолчал, сорвал травинку и стал ее грызть.
— Погиб и мой хороший друг Гойко Узелац. Вот так-то, дружище, — грустно произнес Вальтер. Затем он быстро встал и приказал ехать дальше.
Водитель сел на мотоцикл и дал газ. По лесу разносилось прерывистое пыхтение мотора. На тенистой дороге, тянувшейся вдоль обмелевшего ручья, оставались следы колес.
Вблизи Сараева Вальтер похлопал по спине водителя и попросил остановить перегретый и запыленный мотоцикл. Сойдя с сиденья, он ощупал карманы гимнастерки и вытащил фальшивые документы. Водитель стоял в тени дуба и наблюдал, как Вальтер водил мизинцем по фотографии на удостоверении личности. Наконец он не выдержал и, заглянув в удостоверение, спросил:
— Что-то не в порядке?
— Плохо видна печать. Не мешало бы четче.
— Патруль не заметит.
— Я не уверен. Неприятностей нужно избегать, хотя бы вначале.
Вальтер подошел к дубу, сгреб в кучу сухие листья, сел на них и достал портсигар. Открыв его, он протянул сигареты водителю.
— Спасибо, не курю, — отказался тот. — Долго еще будем отдыхать?
— Поедем, когда выкурю сигарету.
— Значит, есть время подлить немного масла в двигатель.
Вальтер втянул в себя табачный дым и мысленно вернулся в Тузлу. Он вспомнил дорогу из Маевицы. С друзьями он расстался у деревенского домишка, озаренного осенним солнцем. Долго он не мог себя заставить обернуться и помахать. Горло сжал комок, и что-то неприятное и соленое жгло язык. Он не мог открыть рта и ответить на доносившиеся пожелания счастливого и безопасного пути. Холм закрыл горизонт, скрыл товарищей, с которыми Вальтер делил все трудности жестоких боев. Иногда он яростно спорил с ними, случалось, что и оставался в меньшинстве, но вести себя по-другому он не мог: ведь речь шла о вопросах, имеющих важное значение для борьбы с врагом.
И сейчас, вспоминая об этом, Вальтер подумал, не был ли он поспешен, не слишком ли забегал вперед, достаточно ли внимательно прислушивался к мнению других.
Размышляя во время этого короткого отдыха, Вальтер окончательно определил, как надо поступать в новой обстановке, связанной с особыми условиями борьбы. Необходимо действовать смело и наступательно, проявлять самостоятельность и не уходить от ответственности за неудачи.
Он смахнул пот со лба и встал.
Водитель его ждал.
При въезде в Сараево со стороны изрытой дороги стояли два патрульных с винтовками. Один напрягался, пытаясь издалека рассмотреть людей на мотоцикле. И хотя он увидел офицерские знаки различия на воротнике Вальтеровой гимнастерки, он все же поднял руку и снял винтовку с плеча. Мотоцикл замедлил ход, заскрипели тормоза.
— В чем дело? — спросил Вальтер.
— Извините, — отдал честь патрульный, — нам приказано проверять документы!.. Вчера мы даже остановили немецкого генерала, и он показал свои документы.
— И нужно останавливать, проверять, чтобы какой-нибудь бандит не переоделся и не пробрался в город, — поддержал Вальтер, доставая фальшивые документы.
С другой стороны подошел и второй солдат. Оба посмотрели документы Вальтера и сказали:
— Все в порядке, можете ехать.
— А мои? — спросил водитель.
— Спасибо, не надо!
Когда их миновала первая опасность, водитель обернулся к Вальтеру:
— Стало быть, победоносно въезжаю на сараевскую базарную площадь и везу коммуниста и партизанского офицера. И все это на глазах немцев и усташей. Вон они слоняются по тротуару туда-сюда.
— Перестань! — крикнул Вальтер. — Знаешь ли ты дом, куда должен меня привезти?
— Как же не знаю! — удивленно сказал водитель.
— Веди осторожно и молчи!
— Понял! — покорно ответил водитель, стараясь не задеть кого-нибудь из пешеходов на оживленной улице.
Мотоцикл остановился вблизи старого дома. Вальтер протянул руку водителю и зашагал но булыжной мостовой.
лабораторные данные, тесты, kladia.ru
|