читать анекдоты
В назначенное время перед домом, в котором жил Штимац, раздался звук автомобильной сирены. Шеф усташской службы наружного наблюдения с портфелем в руке спустился по лестнице, сел в автомобиль и спросил водителя:
— Когда выехали из Высокого?
— Сегодня утром, господин начальник, — ответил водитель Измет Зечевич.
— Как управляющий Шакич?
— Хорошо, господин начальник. Можно ехать?
— Вези осторожно. Дорогу размыло.
— Не волнуйтесь, у меня есть опыт, — успокоил водитель и нажал ногой на стартер.
Автомобиль прилично трясло, и мотор работал с перебоями.
— Я не успел заменить свечи, — оправдывался водитель. — Управляющий приказал срочно ехать.
— До Высокого доберемся, — предположил Штимац и поудобнее расположился на сиденье.
— По дороге не застрянем, — пообещал водитель.
К автомобилю подошел учитель гимназии Рудольф Вавра, постучал в стекло и спросил:
— Куда направляетесь?
Водитель посмотрел на Штимаца, как бы предлагая опустить стекло.
— Вы знакомы?
— Мы соседи, господин Штимац. Я учитель гимназии.
— Ах так... Куда вам?
— В Высокое, навестить родных.
— У нас есть место, пожалуйста, садитесь.
Вавра сел на заднее сиденье и замолчал. Водитель осторожно объехал рытвину на дороге. Штимаца тяготило молчание. Он обернулся к Вавре:
— Господин учитель, слушаются ли вас ученики?
— Они послушны, — ответил Вавра, уловив, что Штимацу скучно и он охотно прервал бы неприятное путешествие.
Впереди автомобиля взлетело облако пыли, медленно рассеялось и легло на кусты, растущие вдоль дороги.
— Кто поднял пыль? — поинтересовался Штимац. — Давай побыстрей догоним.
— Это мотоцикл. Вероятно, патруль, — предположил водитель, не желая увеличивать скорости, чтобы не рисковать.
На крутом подъеме, освещенном солнцем, стал ясно виден мотоцикл.
— На мотоцикле один человек. Узнаю домобранскую форму, — сообщил Штимац, напрягая зрение и откидывая голову, чтобы не удариться о стекло, так как машину сильно трясло.
Звонко Грбац (Путник), пригнувшись к мотоциклу, увеличил скорость, одолел подъем и исчез в направлении Высокого.
— Не стоит гнаться за домобраном. Могут не выдержать амортизаторы, — предупредил водитель и достал сигарету.
Штимац, недовольный, пощупал карманы и, вытащив сигарету, сказал:
— Не люблю, когда меня кто-нибудь обгоняет.
— Домобран не в счет, — ответил водитель.
— Эх, домобраны! Многие из них ненадежны.
— В беспокойные времена люди всегда колеблются. Неизвестность ослабляет постоянство, портит характер.
— Что?.. — Штимац повернулся, чтобы лучше разглядеть лицо водителя.
— Прошу вас, пожалуйста, зажгите мне сигарету, — произнес водитель.
Клубы табачного дыма мешали спокойно сидевшему на заднем сиденье учителю. Он их разогнал рукой и неожиданно чихнул. Штимац обернулся и сказал:
— Будьте здоровы, господин учитель!
— Спасибо.
В синеватой дымке показалось село, над которым поднимались серые шлейфы из дымовых труб. В стороне от него хмурились зеленые деревья, стоящие сплошной стеной.
— Эх, красивые места! Иметь бы время и возможность для отдыха, — вздохнул Вавра. — Чей это дом у дороги?
— Балордина, — пояснил водитель.
— Как милы деревенские постройки! Мечтаю построить...
Штимаца не интересовали мечты учителя. Он помрачнел при упоминании имени Балордина и вспомнил, что вот уже несколько месяцев безуспешно пытается обнаружить этого известного коммуниста. Он собрался было спросить у водителя, кто сейчас живет в доме у дороги, но неожиданно решил, что это лучше сделать, когда они приедут в Высокое.
Недалеко от дома Балордина четверо подпольщиков в форме немецких летчиков — Мишо Джокич, Смайо Манджука, Миле Панич и Ацо Амброзич — устроили засаду и поджидали Штимаца. Манджука находился немного в стороне с оружием наготове, чтобы на всякий случай прикрыть отход остальных товарищей.
Амброзич выбежал на середину дороги и дал знак остановиться. Штимац, не подозревая, что попал в ловушку, очень обрадовался, когда увидел молодого человека в немецкой форме, и крикнул водителю, чтобы тот быстрее тормозил.
Заскрипели тормоза, и машина остановилась. Амброзич подошел вплотную к полуоткрытому окну и спросил:
— Куда господа едут?
— В Высокое, — ответил Штимац.
— Вы кто? Управляющий Шакич?
Штимац опустил руку во внутренний карман пиджака и вынул удостоверение.
— Пожалуйста, мои документы. Я чиновник из Сараева.
Ацо стал читать. Убедившись, что они не ошиблись, он резко приказал:
— Прошу выйти, господа!
— Почему? — запротестовал Штимац.
— У меня нет времени для объяснений. Все сказано. Выходите!
К автомобилю подошли Джокич и Панич и спокойно повторили:
— Выходите, выходите!
Вавра побледнел, взял свои вещи и неохотно вышел из машины. Водитель медлил и ждал разрешения остаться за рулем. Штимац, стоя под дулами заряженных винтовок, все еще верил, что это какое-то недоразумение, что он все же имеет дело с немецкими патрульными, знающими сербскохорватский язык.
— Почему вы не выходите? — прикрикнул Ацо на водителя.
— А разве я не буду вести машину? — удивился водитель. Он думал, что его оставят за рулем.
— Нам не нужна машина, — пояснил Ацо.
— Мы что, отсюда пойдем пешком?
— Не задавайте много вопросов, — предостерег Панич.
Штимац вдруг понял, что добром все это не кончится, и стал осматриваться, соображая, куда бы убежать. Ацо, заметив его нервозность и пугливое озирание по сторонам, сказал друзьям:
— Присмотрите за господином!
— Мы за ним внимательно следим. Ему не удастся ускользнуть, — пообещал Панич.
Манджука предложил уйти с дороги, на которой в любую минуту могли появиться немцы и усташи.
— Куда пойдем? — спросил Мишо Джокич.
— В сторону гор. В Фойницу!
У Штимаца подкосились ноги. При упоминании Фойницы ушла последняя надежда на спасение и возвращение в Сараево.
— Что замешкался? — крикнул Ацо.
— Не могу идти.
— Может быть, прикажешь взвалить тебя на спину и нести? Живей!
В спор вмешался Мишо Джокич и прикладом подтолкнул Штимаца, давая ему понять, что нужно двигаться в указанном направлении. Усташ понял, что никакие отговорки и притворство не помогут, опустил голову и ускорил шаг. За ним следовали учитель Вавра и шофер Зечевич. А им в спины смотрели дула заряженных винтовок отважных подпольщиков.
Немного спустя по дороге ехал Звонко Грбац (Путник). Заметив открытый автомобиль, он тотчас остановился. Поблизости никого не было, и у него мелькнула мысль, что здесь было совершено нападение и что сделали это умело и хорошо продуманно. Он вскочил на мотоцикл, дал газ и помчался в Сараево сообщить Вальтеру о случившемся на дороге у Высокого.
Спокойный и отдохнувший, с сигаретой в руках, Вальтер внимательно слушал.
— Знаешь, дверцы автомобиля были открыты. Он стоял у края дороги. Я хотел было спрятать мотоцикл в кусты, а сам сесть за руль автомобиля и ехать сюда, но передумал...
— Может быть, все закончится благополучно, — предположил Вальтер. — Неприятель сразу бросится в погоню, когда узнает, кого потерял. Будет настоящий скандал...
— А кого они потеряли?
— Скоро узнаешь, Звонко. Приучайся, приятель, быть терпеливым и менее любопытным.
— Эх, стало быть, конспирация? Я что-то делаю, а не знаю что.
— Воюешь против врагов и предателей, — пресек Вальтер дальнейший разговор на эту тему.
|