На следующее утро Жак и Жонатан поспешили к набережной, где принялись вновь расспрашивать любезного таможенника. Увы, ничего нового тот сообщить не мог. Предстояло определить распорядок свободного дня. Эдмон Р. предложил речную прогулку по Гаронне. На том и порешили. Молодые люди сели в лодку напротив гостиницы «Нант», рядом с огромным подъемным краном.
Лодка направилась к Бордоскому мосту. Эдмон Р., чисто южный темперамент и разговорчивость которого были поистине неудержимы, служил проводником, к вящему удовольствию своих парижских гостей.
— Вы, наверное, полагаете, — начал он, — что этот мост самый обычный?
— Разумеется.
— Так вот, друзья мои, знайте же: он одновременно и казарма.
— Казарма?!
— Да-да, причем преотличнейшая казарма! Под настилом спокойно можно разместить шесть тысяч человек.
— Как?! Шесть тысяч человек? — поразился Жак.
— По меньшей мере шесть тысяч, — подтвердил Эдмон.
— Только не подавай виду, что сомневаешься, — вмешался Жонатан, — а то он сейчас скажет: двадцать тысяч.
— Ну, если это шесть тысяч гасконцев, тогда дело другое!
Отдав дань восхищения смелому конструкторскому решению арок моста, гости направились к Бак алану, откуда вернулись по длинной набережной к зданию Биржи, не отличавшемуся, кстати, особой привлекательностью. Эдмон не поленился показать парижанам древний собор, который не найти в перечне археологических достопримечательностей города — и, заметим, совершенно справедливо. Затем прогулка привела молодых парижан к башне Святого Михаила, где хранятся необычные скульптуры, изображающие реально существовавших людей. В частности, гости обратили внимание на статую портового грузчика, легендарного силача, который однажды взвалил на плечи вес, превышавший три тысячи фунтов61.
— Ого! Три тысячи фунтов! — Жак по-прежнему был недоверчив. — Так сколько же весит у вас килограмм, в Гаскони?
— Вы напрасно сомневаетесь, — парировал Эдмон. — Говорю же: три тысячи фунтов, если не все четыре!
— Так-так.
— Не дразни его, — взмолился Жонатан, — а то сейчас услышишь: пять тысяч фунтов!
Эдмон пожал плечами; как истый южанин, он находил такие подвиги явлением вполне естественным.
Завершился этот день в театре: молодые люди слушали «Гугенотов»62в исполнении провинциальной труппы.
* * *
Воскресенье, которое пришлось на восьмое августа (отметил с болью в сердце Жонатан), не принесло никаких известий о мифическом судне. Эдмон Р., оказавшийся в затруднительном положении из-за необходимости развлекать весьма и весьма удрученных гостей, решил организовать экскурсию на берег моря в Аркашон. Жонатан воспротивился: ему казалось нелепым продолжать подготовку к путешествию в Шотландию, забирая все больше и больше к югу. Но пришлось подчиниться воле большинства. В понедельник утром трое молодых людей сели в поезд южного направления — и через несколько часов прибыли в пункт назначения.
Лагуна Аркашон действительно заслуживает внимания. Высокие песчаные дюны, поросшие вечнозелеными соснами, тянутся длинными и правильными рядами. Воздух напоен животворным и целебным ароматом смолы. Некогда дикий, сейчас этот уголок постепенно становится цивилизованным, и господин Кост, приступивший здесь к разведению устриц, способствует тем самым увеличению местного населения.
С девятого по двенадцатое августа наши туристы объехали все окрестности на маленьких тамошних лошадках. Один день был целиком отведен купанию в теплой воде, фосфоресцировавшей к ночи. Завтракали на маяке, стоящем у входа в Бискайский залив. Это была самая южная точка, которую суждено оказалось посетить Жаку и Жонатану.
В четверг телеграмма, посланная на имя Эдмона Р. одним из его служащих, известила о прибытии «Гамбурга».
— Надо ехать! — заявил Жак. — Едем!
— Но…
— Никаких «но»! Я не намерен ждать, пока «Гамбург» ускользнет у нас из-под носа!
— Послушай, Жак, ведь предстоит разгрузить судно и нагрузить новые товары! На это уйдет не меньше трех-четырех дней.
— Ну конечно! С бордоскими-то грузчиками и с паровыми кранами! Оставайтесь, коли хотите, а я сейчас же еду.
Жонатан, как всегда, уступил желанию друга и увлек за собой Эдмона, который просто не верил в самое существование «Гамбурга».
* * *
В пятницу, тринадцатого августа, путешественники вернулись поездом в Бордо, и к полудню Жак уже примчался в порт. Проискавши нужное судно, он такового не обнаружил! Парижанин допросил уже знакомого таможенника, и тот подтвердил, что «Гамбург» действительно прибыл, но не смог указать место его стоянки. Жаку пришлось вернуться к друзьям, ожидавшим его к завтраку на театральной площади. Уверенный, что дело в шляпе, он не скрывал распиравшей его радости.
Завтрак отличался в равной мере и весельем и обилием: Эдмон предложил выпить «Люрсаллюса», о котором он говорил не иначе как снимая шляпу.
— Знаете ли вы, сколько стоит это вино?
— Понятия не имеем.
— Так я вам скажу, хоть и не принято называть цёны, что бочка «Люрсаллюса» стоит двадцать пять тысяч франков.
— Вот это да! — вырвалось у Жонатана.
— Ну уж конечно, — скептически заметил Жак.
— Пожалуй, я даже ошибаюсь в сторону уменьшения!
— Никогда не поверю.
— Да не дразни же его, — снова вмешался Жонатан, — или он сейчас заявит: сорок тысяч!
Часа через два неразлучная троица, приятно откушав, решительно направилась в порт на поиски «Гамбурга».
|